Исторические

В самый мрачный и отчаянный момент войны Берия вызвал Всеволода Замятина. Приказ был простой и пугающий: собрать группу тех, кто мечтает невозможное и не боится провала — лучших физиков и инженеров страны. Их цель прозрачно озвучена: создать оружие, которое способно остановить страх. На поиски и подготовку почти не отведено времени — стрелки часов будто падают в бездну. Замятин рыскает по Союзу, сталкивается с недоверием, потери почти неизбежны, но каждую дыру латать просто некогда. Всё

Август, сорок второй. Воздух дрожит от низкого грохота — где-то у окраины город уже втягивает живот, ожидая новой бомбёжки. Сталинград спит тревожно, если спит вообще. Дороги — словно исковерканные вены. Сквозь рваные пики вокзалов и затихшие станции градом летят тревожные слухи: диверсанты, чужие, свои — кто здесь кто? Бандитские шайки рыскают по окраинам, указки получают быстро и чётко. Любой шаг по городу похож на пересечение минного поля. В этот мутный водоворот бросают и Светлану Елагину,

В Новгороде, где древность чувствуется на каждом шагу, неспокойно. По улицам бродит тревога — люди ждут Мессию. Говорят, скоро он появится, станет посадником, изменит ход истории. Но кто посеял этот слух? Правда ли он вообще? Витязи решают докопаться до источника. Задача не из лёгких. В городе, где каждый хранит свою тайну, трудно отличить слово — от опасности. В то же время беда приближается с другой стороны. Соседи стягивают войска и готовы перейти границу. Надвигающуюся войну ощущают даже

Москва бурлит перед Олимпиадой. Страна взвинчена, люди будто дышат в унисон — сейчас нельзя оступиться. Для кого-то эти дни — просто дым столовой и запах разогретого асфальта, для других — тени, мелькающие по кабинетам и подворотням, где вместо олимпийских лозунгов шепчут о шпионах. Концентрированное напряжение висит в воздухе, и никто не знает, где выстрелит первая искра. Так уж вышло, что четверо бывших соседей по двору — Жора, Лёша, Марина и Вика — втянуты в этот водоворот. Вчера они спорили

Зимний Петербург дремлет — фиолетовый рассвет зависает в окнах, а по набережным уже давным-давно шепчут о загадочной барышне-сыщике, Ардашниковой. Год прошёл, как Настя оставила Парижские улицы и снова шагнула на родной ледяной камень. Официального места меж полицейских ей не доверили, хоть расследовать запутанные дела давно получается лучше любого чиновника с лампасами. Репутация её идёт впереди самой Анастасии: только разговоры о ней уже слышат не только в столице, но и за много вёрст от

На пустырях за линией фронта резонирует прерывистый стук — не то сердца, не то сапогов по мокрой земле. Советским разведчикам предстоит смертельная гонка: где-то уже готовится диверсия, чёрным пятном на карте ползёт немецкая саботажная группа. Во главе преследования — два брата: Сергей Скорин и Андрей Лосев. Кровное родство не гасит между ними неприязнь. Их личная трещина — древняя, возможно, даже не зарубцевавшаяся ни разу: Андрей не верит Сергею, в каждом его взгляде чудится двойное дно,

В начале прошлого века серая мгла безысходности накрывает старую империю. Шаг за шагом — с 1905 года — трещит по швам привычная реальность. На площадях грозовой гул недовольства, во дворах у костров и за столами — споры о будущем. Октябрьская революция не свалилась с неба: она проросла сквозь боль, тревогу, сквозь желание перемен. Время стянуто тугим узлом. Власти мечутся, реформы вязнут. Повседневность становится напряжённым ожиданием — что-то должно произойти. Люди, словно во сне наяву,

1949 год. Карпатские дебри дышат сырым туманом и тревогой. Среди испещрённых троп западноукраинских гор Ворон — имя, привычное к людскому шёпоту. Для британской MI6 он — их человек, диверсант под прикрытием. Для чужих — никто, тень на рассвете. Для себя — лейтенант советской разведки, взятый в игру на грани выживания. Ворон давно живёт в режиме двойного существования, считая дни, пока покров англичан не обернётся удавкой. Ему удалось перехватить тайный груз — информацию, стоившую жизней. Теперь

1944 год. Лето короткое, впереди финал. Война почти докатилась до конца — но немецкая машина пока не сдалась. В верхах германского командования без устали крутят глобусы, выстраивают новые западни, ищут там, где, кажется, уже не осталось выходов. Их надежда — разведка: хитрая, беспощадная, по-прежнему опасная. Главными в этой табачной, тревожной дымке оказываются капитаны советской контрразведки. Константин Лавров — пожилевший за эти три года, с тяжелым взглядом, в котором подспудный страх

Май 1942 года. Аджимушкайские каменоломни становятся последней надеждой. Здесь, вдали от дневного света, солдаты Крымского фронта и мирные жители отчаянно держатся, глотая пыль и страх. Над головой — глухое эхо бомбежек, под ногами — вековые лабиринты из камня, где жизнь осталась на волоске, а тьма так густа, что кажется осязаемой. В этот замкнутый, пробитый войной мир вдруг вторгается мальчишка из нашего времени. Ещё недавно он листал на планшете картинки, теперь ходит босиком по сырому камню.