Драмы

12 августа 2012 года. Лондон, выставочный центр «Эрлс-Корт». Люди заполняют огромный зал, воздух звенит от ожидания. Вокруг — гам, взволнованные разговоры на разных языках. По ту сторону экрана миллионы. Все они ждут — вот-вот начнётся главный матч Олимпиады. Финал мужского волейбольного турнира. Россия против Бразилии. Для кого-то уже решено: золото увезут те, за кем закрепилась слава и богатство. Бразильская команда — кумиры публики, успешные, уверенные, у них всё под контролем. Блестят

Июнь сорок четвёртого. Сумеречные леса едва дышат ветром, трава у дороги мокрая от дождей. Недалеко от Орши партизанский отряд под командованием Ивана Райкова готовится к очередной вылазке. Лица усталые, но взгляды твёрдые. Идти надо — времени на раздумья нет. Райков коротко кивает бойцам, одёргивает гимнастёрку. Он знает цену малейшей ошибки в этих местах — предельно осторожен, любую тень проверяет взглядом. Разведка всегда держит на острие: слишком многое зависит от одного такого рейда. Но

Август сорок пятого. В штабе Красной Армии — тяжёлый воздух, натянутые голоса. Маршал Василевский коротко формулирует задачу: уничтожить японский химзавод в Маньчжурии. Не дать врагу рвануть склады — это приказ. На забытом богом дальневосточном полустанке останавливается воинский эшелон. Вышедших встречает суровый ветер из Монголии. Среди бойцов — разведчики. Их цель — выследить и разрушить тот самый завод. Взвод небольшой: есть в нём Сан Ли, в роте — Санька. Русский китаец, крепкий и

Лето 1941-го. В Алма-Ату один за другим тянутся эшелоны: заводы, фабрики — всё, что удаётся вывезти из-под огня. Механизмы демонтируют наскоро, бережно укутывают ящики с деталями, в темноте погружают в вагоны — и на восток, подальше от линии фронта. К сорока новым предприятиям город не был готов, но выбора не было. Каждому — найти помещение, провести свет, зажечь станки. Дни без конца — на запуск, на отсчёт. Вчера ещё здесь кипела мирная и медленная жизнь, а теперь по площадям катятся ящики

Шесть лет назад Николай Немов, капитан спасательной службы, сумел поднять из глубины затопленной шахты целый класс выпускников. Правда, счастливого финала тогда не вышло — одним подростком меньше. Тот мальчишка был женихом его дочери, и утрата навсегда поселилась между ними пустотой, которую трудно заполнить словами. Шли годы. Боль отступила, но не исчезла. Дина научилась дышать ровно, даже смогла полюбить снова. Вот и день её свадьбы — светлый, долгожданный. Николай приехал, чтобы быть рядом и

После госпиталя Николай будто заново склеен — кости собраны, рубцы зажили, но внутри огромная пустота. Деревня встречает его молча, запах черемухи стоит в воздухе, а встречи с соседями коротки и вежливы. В мире без выстрелов всё кажется бледным. К нему не летят ответы — Зоя молчит, письма уходят в никуда. Типичная весенняя свадьба становится ловушкой: Николай уходит прямо из-под венца. Сердце его, бестолковое и упрямое, снова рвётся туда, где всё ещё живёт смысл — на передовую.Т ам его помнят,

Лето 1945-го. Война на западе почти стихла, и часть закалённых баталиями дивизий отправилась в новый поход — на восток, где ещё сжимали кулаки японские армии. Глубокой ночью, под дождём, в лагерь одной из этих дивизий прорывается странный человек. Это Хламов. Уставший, худой, с воспалённым взглядом. По-русски он говорит с лёгким акцентом — сбился за годы скитаний. В руках у него судорожно сжат кусок ватника. Хламов рассказывает: он — русский эмигрант, узник жутких лабораторий, известного как

Отец Александр вернулся в город, где когда-то знал каждый угол, — не мальчишкой, а уже священником. У него — новое назначение. В маленьком храме пахнет воском, в воздухе медленно оседает тишина. Но покой только кажется. Молва о приходском батюшке, который всегда на чьей-то стороне, уже опередила его. Старовольск теперь не просто точка на карте: люди шлют письма, в складках которых затаилась надежда. Одни просят слов поддержки, другие — помощи, третьи открывают душу, как под рану. Александр

Вячеслав Лазарев когда-то водил огромные лайнеры, теперь — летает в небесах покорнее: над тайгой, на скромном кукурузнике. Семью вырвал из большого города, притормозил среди просторов, где рассветы пахнут дымом, а гул мотора становится почти сердечным ритмом. Рядом жена, сын Коля, привычная ровная жизнь. Всё могло бы так и идти — размеренно, по кругу. Но однажды в этот круг неспешных будней ломится нечто дикое и трогательное: медвежонок, тощий, лохматый, с глазами, в которых тоска по

Советские разведчики шли по чужой земле шаг за шагом — без лишних слов, будто сами тени. Задание казалось простым только в штабе: проникнуть во вражеский тыл, найти и доставить немца, который знал всё о новой грозе фронта — танке «Пантера». Всю дорогу подспудно шла простая мысль: «Язык» сам в руки не дастся. Спрятанные в кустах, с холодом в груди, они всматривались в силуэты среди руин. Одному хорошо маскироваться, другому — читать следы, третьему — чутко ловить малейший звук в темноте. Немцы