Анна, тридцать пять. За плечами ни брака, ни рвения завести семейный очаг. На рабочем столе — кипы бракоразводных дел, в голове — усталость от чужих драм. Она адвокат, и давно решила: защищать только женщин. Каждый день Анна наблюдает, во что превращаются отношения, как мужчины мстят и разрушают. Говорят, любовь спасает — ей кажется, что только калечит. Но однажды привычный ход дел сбивается. Женщина приходит за помощью, уверяет: муж поднимает руку. Анна берёт дело автоматически, будто ставит

В маленьком провинциальном городке, словно слегка запылившемся от времени, опять неспокойно. Новые преступления всплывают, как чёрные пятна на чистом листе — едва приоткроешь дверь, и начинает казаться, что каждый прохожий что-то недоговаривает. Почтальонша Дарья идёт по улицам, её маршрут — не только письма и газеты, но и заметки о странностях, о подозрениях, мелькающих во взглядах соседей. Рядом, вечно понурый, будто обиженный на мир, — следователь Леха. Они снова работают вместе. Теперь их

Надежда Ловчева привыкла к простой, тихой жизни. С утра — заботы по хозяйству, вечером — неспешный разговор с мужем Мишей у окна, за которым журчит ветер, а тени коров ложатся на рассветную росу. Семейная ферма, доставшаяся ей от покойного отца, была их общим делом, маленьким тревожным миром с запахом свежего молока и сеном под ногтями. Продукцию Надежда возила в магазинчик сама, с каждым мешком — знакомая усталость и гордость. Но однажды всё это рухнуло. Миша метнулся в Москву, унося не только

Станислав Ракитин не был героем. Всегда делал свою работу честно — без театра, слов и лишней жесткости. Но однажды стандартное задержание превратилось для него в кошмар. Всё произошло стремительно. Один выстрел — и мир треснул пополам. Пуля не остановилась у цели: случайная женщина, Маргарита Сметанина, оказалась в эпицентре чужой драмы. Ее имя Станислав будет помнить долго. После этого разбитого дня никто из руководства не стал разбираться в деталях. Против майора возбудили уголовное дело,

Алексей Дивов – капитан милиции с характерной усмешкой и привычкой всё держать под контролем – приходит в себя медленно, будто пробирается к свету сквозь густую воду. Он открывает глаза, пытается сориентироваться, и только резкий запах больничной палаты и механические звуки аппаратов уверяют: живой. А потом выясняется страшное – он пролежал в коме двадцать лет. Словно один миг растянулся на целую эпоху. В 1995-м всё было простым и понятным. Улицы, где нужно договариваться с братками, стрельба в

Когда-то Виктор Попов шагнул в форму с простым намерением — быть опорой для тех, кто не может постоять за себя. Тогда всё казалось ясным: преступник и правда были по разные стороны баррикад. Но годы затягивают, срывая границы. Теперь вместо борьбы со злом он сам впутан в сложные игры начальства. Каждое решение, каждое задержание — не акт справедливости, а выполнение чьей-то грязной воли. Над ними висит Костромин – настоящий дирижер чужих судеб, а в кресле кукловода уютно устроился криминальный

Во второй части истории судьба толкает Карпова на край — боль врывается внезапно, лишая опоры, превращая обычный день в переломный момент. Он больше не полковник, но привычка искать виновных не забывается. Потеря, словно нож — остро, без вариантов вернуть, заново выстраивать собственный мир. В поисках скрытой правды Карпов вступает в новую игру: устраивается к одному из высоких политических игроков, который метит в кресло мэра подмосковного города. Это не просто работа — скорее шаг в затаённую

В начале девяностых четверо товарищей приняли непростое решение — надеть милицейские погоны. Время за окном было мутное, словно после ливня — распад привычного мира, уличные разговоры про "новую эру", кружки у подъездов пахли дрожью. Они выбрали розыск — не ради славы, не из-за формы, даже не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Романтика? Скорее вызов себе, попытка поймать ускользающую правду на изломе эпохи. Одни приходили и уходили, но именно их связал хрупкий союз мужских

Свадьба должна была стать новой страницей — белое платье, скатерти, уютная суета. Маша считала дни, смотрела на Виктора и верила: с таким человеком ничего плохого рядом не случится. Виктор не пил, не кричал, денег не тратил зря, своё слово держал твердо. Всё было просчитано до мелочи — вплоть до того, куда в кухне поставить чайник и какой ковер выбрать в детскую. И вот, когда зала украшена лентами, Катюша тянется за последним шаром. Одно неверное движение, и мимолетный крик тонет в гуле

Юрий Шатохин, привычный к дисциплине, выправке и риску, когда-то мог стать простым рабочим, как отец. Провёл бы дни у гремящих станков, таскал бы по вечерам вахту на комбинате, клал бы зарплату в потёртый кошелёк. Но Юра выбрал другой долг — и его дорога превратилась в череду командировок, выстрелов, ран, пахнущих железом пыльных дорог. Дома обещали ждать. Но ожидание давит. Света уходила молча, каждый раз чуть ближе к краю. В итоге не выдержала: всё её тепло перешло к Смирнову, за которым