Зарубежные

Тим и Милли давно живут вместе. С каждым годом между ними накапливается нечто неопределённое, будто старый диван, от которого не решаешься избавиться. Любовь ли это? Или просто привычка? Ответ ускользает — как тепло воды, когда кладёшь ладонь в озеро. Они перебираются в тихий городок: Милли берёт место учителя в школе, Тим не оставляет мечту — возится со звуком в домашней студии, ищет ту самую ноту. Жизнь огибает их, не спеша. Разговоры — короткие, взгляды — иногда чужие. Порой кажется, что у

В глубине зачарованного леса осталась только Соня. Последняя из рода, чья магия — не роскошь, а бремя. Она держит баланс — спасает свои земли, хранит древние секреты, может заговорить с ветром и услышать дыхание корней. Этот покой рушится, когда Император Дрейган разворачивает войну разума и прогресса. Его человекам не нужны чудеса: они жить научились металлом и формулами. Войска врываются в лес, как буря. Соню схватывают, уводят прочь от родной тишины. Тёмные коридоры дворца, запах машинного

Шестнадцатый век. В сердце огромной Османской империи шумят базары, стража неспешно обходит улочки. Александра, молодая женщина с живым взглядом, случайно оказывается в водовороте судьбы: плен, непрошенное имя, чужой язык, стены невидимого дворца. Ее жизнь меняется — ее называют Хюррем. В этом мире можно быстро утратить себя или учиться идти наперекор всему. Хюррем не растворяется в тени гарема. Незримая, но настойчивая, она учится наблюдать, слышать шепот за дверью, распознавать скрытые

Смерть Нетейама повисла над домом Джейка и Нейтири, будто холодная тень в вечнозелёных джунглях Пандоры. Ощущение пустоты — непрошеный гость, он не уходит ни днём, ни ночью. В этой скорби всё кажется хрупким: слова трескаются, жесты теряют уверенность, даже привычная красота их мира становится тусклей. Джейк молчит дольше обычного. Нейтири стискивает зубы, чтобы не расколоться. Но покой не обретён даже в страдании. В синей дали появляются Аш-люди — На'ви из другого племени, чужие,

Трава хрустит под кедами. Гарри Гилмор снова вышел на поле, где каждый удар звучит как вызов судьбе — и старому сопернику. Время прошло, но азарт в глазах не угас. Окружающие привыкли видеть здесь хладнокровие, правило, чёткую игру. А Гарри? Он ломает шаблоны, играет так, будто гольф — дворовый хоккей. Шутер Макгевин стоит в тени. Его осанка не изменилась, а выражение лица всё так же вызывающе насмешливо. Между ними не только клюшки и мяч — на кону целая история старой злости, вытертых шуток и

Двадцать восемь лет. Словно целая вечность для земли, которая привыкла к страху. Эпидемия уже не в новинку. Осталась только привычка прятаться, надеяться — порой бездумно, часто отчаянно. Мальчик живёт где-то на окраине мира, который давно перестал быть домом. Он не занимается детскими проделками. Он не мечтает о будущем — его мысли прочно приклеились к одной цели. У него есть мать. Она лежит, бледная, глазами ищет хоть намёк на спасение. Болезнь держит её на грани, вытягивает силы. Все надежды

На дворе шестидесятые. Витрины сверкают неоновым светом, облака мечтаний летят выше крыш. Рид смотрит на мир сквозь призму науки, не отпуская блокнот с расчетами. Сью уловила перемену в воздухе: что-то грядёт, и на этот раз обычная смелость не спасёт. Джонни, с его вечным огнём, рвётся в бой, а Бен держит кулаки за спиной, готов встречать беду лицом к лицу. В этом ретро-футуристическом мире привычное уходит на второй план. Семья становится бастионом — и не только перед лицом угрозы. Когда

Город, где встречаются солнце двух морей и тени двух материков, веками манил завоевателей. Двадцать три армии обрушивались на его стены — и всякий раз отходили, оставляя в памяти лишь отголоски мечты о победе. Не устояли только легенды. Тогда, в 1453 году, всему пришёл финал. Последняя глава Римской империи писалась под грохот осадных пушек и шелест песка в часах. Константин XI носил на себе груз многих веков. Мрак подступал к стенам, но он стоял — будто лишь вера и упрямство держат древний

Анастасия появилась во дворце внезапно — словно легкий ветерок с греческих холмов. Еще вчера она слышала лишь громкий говор родины, а сегодня — сдержанную мелодию гарема султана Ахмеда I. Ее необычная красота удивила всех. Девушку прозвали Мехпейкер — Луноликая. Ахмед отмечает ее среди прочих, но без восторженного избытка. Он дарит второе имя — Кёсем, ту, что должна быть самой любимой.Годы проходят рядом с султаном. Мехпейкер рожает ему тринадцать детей. Хроника двора заполняется хлопотами,

Дым рассвета висит над дрожащей землей. Каиане, молодой вождь, сжимает холодное копье. Ветер приносит вести — на горизонте враждебные короли теряют терпение, чужие корабли мечтают о новых берегах. Между скал и трещин старой земли ему предстоит поручить себе самое трудное: собрать врагов у одного очага.Гавайские острова бурлят враждой. Кровь на песке, жесткие уговоры, взгляды — острые, как кораллы. Каждое поселение держит свои легенды, пророчества, тайные обиды. Союз невозможен, кажется — все