Драмы

Отец Александр вернулся в город, где когда-то знал каждый угол, — не мальчишкой, а уже священником. У него — новое назначение. В маленьком храме пахнет воском, в воздухе медленно оседает тишина. Но покой только кажется. Молва о приходском батюшке, который всегда на чьей-то стороне, уже опередила его. Старовольск теперь не просто точка на карте: люди шлют письма, в складках которых затаилась надежда. Одни просят слов поддержки, другие — помощи, третьи открывают душу, как под рану. Александр

После госпиталя Николай будто заново склеен — кости собраны, рубцы зажили, но внутри огромная пустота. Деревня встречает его молча, запах черемухи стоит в воздухе, а встречи с соседями коротки и вежливы. В мире без выстрелов всё кажется бледным. К нему не летят ответы — Зоя молчит, письма уходят в никуда. Типичная весенняя свадьба становится ловушкой: Николай уходит прямо из-под венца. Сердце его, бестолковое и упрямое, снова рвётся туда, где всё ещё живёт смысл — на передовую.Т ам его помнят,

Август сорок пятого. В штабе Красной Армии — тяжёлый воздух, натянутые голоса. Маршал Василевский коротко формулирует задачу: уничтожить японский химзавод в Маньчжурии. Не дать врагу рвануть склады — это приказ. На забытом богом дальневосточном полустанке останавливается воинский эшелон. Вышедших встречает суровый ветер из Монголии. Среди бойцов — разведчики. Их цель — выследить и разрушить тот самый завод. Взвод небольшой: есть в нём Сан Ли, в роте — Санька. Русский китаец, крепкий и

В самый мрачный и отчаянный момент войны Берия вызвал Всеволода Замятина. Приказ был простой и пугающий: собрать группу тех, кто мечтает невозможное и не боится провала — лучших физиков и инженеров страны. Их цель прозрачно озвучена: создать оружие, которое способно остановить страх. На поиски и подготовку почти не отведено времени — стрелки часов будто падают в бездну. Замятин рыскает по Союзу, сталкивается с недоверием, потери почти неизбежны, но каждую дыру латать просто некогда. Всё

1939 год. Майор Иван Рослый — не тот человек, кого ждут на передовой из-за чьих-то козней, но именно туда его и забрасывает судьба. Зима пышет ледяным ветерком, вокруг — чужая, плотно сжатая войной земля. Здесь всё просто: выжить, прорваться, не сломаться. Его подразделению доверяют невозможное — пробить мощную, будто броня, линию Маннергейма. Люди шепчутся: пройти там нельзя, даже пытаться бессмысленно. Рослый не привык верить сплетням. Он не играет роль героя, не позирует. Просто идёт

Лето 1941-го. Виктор Швец, человек с жёстким взглядом и цепкой памятью, в дороге ночь за ночью. Судьба ведёт его в Таганрог — город у Чёрного моря, который вот-вот станет ареной чужой власти. За плечами у Швеца строгий приказ. Его задача — поднять подполье, собрать вокруг себя людей, готовых бороться в тени. В городе он осторожно растворяется в чужой обыденности. Новый человек — Густав Шварц, якобы поволжский немец. Чиновничьи коридоры, разговоры с вражескими офицерами, бесконечная

Вадим Вершинин когда-то умел смеяться в голос и верить в простую справедливость. Всё это исчезло за одну короткую осень — жену похитила смерть, друга перемолола чёрная река криминала. Его собственная жизнь превратилась в пепел. Теперь Вершинин скрывается в небольшом Тархове. Пироговый запах из булочных, редкие новостные шорохи, тёплый туман на рассвете — всё чужое, всё не по-настоящему. Покой рвёт местное убийство. Слишком громкое для тихого городка. Все указывают пальцем, кричат: «Вот он,

Август, сорок второй. Воздух дрожит от низкого грохота — где-то у окраины город уже втягивает живот, ожидая новой бомбёжки. Сталинград спит тревожно, если спит вообще. Дороги — словно исковерканные вены. Сквозь рваные пики вокзалов и затихшие станции градом летят тревожные слухи: диверсанты, чужие, свои — кто здесь кто? Бандитские шайки рыскают по окраинам, указки получают быстро и чётко. Любой шаг по городу похож на пересечение минного поля. В этот мутный водоворот бросают и Светлану Елагину,

Олеся — аспирантка, что живёт на две жизни: одна — среди раскопок, в пыли, солнце и запахе сырой земли, другая — рядом со Стасом, где всё ясно, понятно, предсказуемо. После очередной экспедиции она возвращается с тем особенным чувством, когда в рюкзаке — утраченный кусочек чужой эпохи, а в голове — голоса родителей. Они тоже когда-то ехали с поезда в лабораторию, приносили находки и мечтали, что след, который они оставят, переживёт их самих. Олеся часто думает о них — они ушли из жизни рано, но

В новом сезоне «Склифосовского» привычная больничная рутина внезапно сдвигается: кабинет главврача переходит в другие руки. Смена руководства — всегда лотерея. Кому-то она открывает шанс, другим напоминает, что под ними качается кресло. В воздухе повисла настороженность: одни врачи хранят спокойствие, другие скрывают нервозность под деловой суетой. Новому главврачу еще только предстоит раскрыть свои карты. Никто не знает, что от него ждать. Для Ирины Павловой перемены оборачиваются потерей