Нюрнбергская история

1945‑й. Нюрнберг пахнет гарью и холодом — город будто не проснулся. Здесь готовится суд, которому место в учебниках. Международный трибунал собирается наконец поставить точку — прямо на лбу прошлых кошмаров. Среди чужого языка и напряжённых лиц — Игорь Волгин. Чуть жёсткая осанка, быстрый взгляд. Он не просто бывший фронтовик, он разведчик со всеми присущими привычками: молчать, слушать, держаться в тени. После войны язык стал его оружием — он переводчик, он часть советской делегации. Однажды, сквозь стеклянный холод гостиницы, Игорь замечает её. Лена. Судьба выдернула её с родной земли прямо под шум немецких эшелонов. Сейчас в её голосе осталось эхо страха, но губы уже чуть дрожат иначе — смехом. Конечно, Игорь тянется к ней. В их коротких встречах — смешок и опасение, когда взгляд цепляет взгляд. Они учатся верить заново, нащупывать тепло среди руин. Но город не так спокоен, как кажется. За фасадами — нервная борьба. Судьба процесса висит на волоске: во тьме крадутся шпионы, в коридорах шепчутся предатели. Любое неверное слово способно сломать хрупкое равновесие. Советская делегация вместо отдыха ищет тех, кто хочет столкнуть справедливость в пропасть. Волгин оказывается в самом центре этого нового — почти невидимого — фронта. Глубокие ночи без сна, короткие фразы, коды, ростки сомнений. То ли доклад, то ли признание: кому можно сказать, как страшно опять потерять? Переводчик быстро становится не только голосом, но и своего рода щитом — для Лены, для сослуживцев, для самой идеи возмездия. Параллельно он учится быть человеком, когда по-настоящему переступает через ужас недавнего прошлого. И там — за тенью процесса, на краю уцелевшего города — он впервые за всю жизнь решается спросить себя: есть ли у него право на личное счастье, если рядом всё ещё идёт своя война?