Укрощение «Пантеры»

Советские разведчики шли по чужой земле шаг за шагом — без лишних слов, будто сами тени. Задание казалось простым только в штабе: проникнуть во вражеский тыл, найти и доставить немца, который знал всё о новой грозе фронта — танке «Пантера». Всю дорогу подспудно шла простая мысль: «Язык» сам в руки не дастся. Спрятанные в кустах, с холодом в груди, они всматривались в силуэты среди руин. Одному хорошо маскироваться, другому — читать следы, третьему — чутко ловить малейший звук в темноте. Немцы насторожены, будто сами чувствуют охоту. Но всё летит к чёрту, когда условности разбиты: не они находят «языка», а тот, будто играя, подставляет им западню. Времени на размышления нет: вместо пленника — громада танка, вокруг которой, словно осы, суетятся враги. Остаётся действовать без плана, на инстинктах, на доверии к своим. «Пантеру» удаётся захватить, хоть и дорого это даётся. Стальной зверь словно сросся с их страхами — внутри жарко, пахнет маслом, ход рывками, мотор рычит по-волчьи. По рации коротко: своих предупредить нельзя — не разберут, откроют огонь. Каждый шаг, каждый метр — на пределе. Кто-то шутит, кто-то молчит, кто-то вспоминает мамин пирог. Но когда первый снаряд летит почти в броню — разговоры прекращаются. Умение обходить ловушки, разгадывать чужой язык, не терять головы в панике — теперь не делят роли, теперь все спасаются как могут. У каждого танка есть сердце, у каждого экипажа — своя невидимая сцепка. Добраться бы до своих, да не сгореть на полпути. Каждый разворачивает свой дар на полную: один наводит, другой ремонтирует под огнём, третий шутит так, что у всех мороз по спине уходит. Так и едут — через минные поля и ожидание предательства, через страх и едкую жажду жизни.