Папины дочки. Новые

Дочери Веника быстро узнают секрет, который отец мечтал скрыть подальше от домашних стен. Роман с школьным психологом Татьяной — для них гром среди тихого семейного дня. Начинается бойкот. Слова становятся редкими, взгляды — острыми. Девчонки замыкаются, отворачиваются, устраивают маленькую революцию за ужином.

Вернуть доверие оказывается почти невозможным. Веник отчаянно пытается пробиться сквозь ледяное отчуждение: неловкие попытки объяснить всё по-взрослому только всё усложняют. Привычные семейные ритуалы рушатся. Дочь старшая бросает едкие фразы, младшая молчит, отчаянно глядя в тарелку.

Появление Татьяны для них — как грозное знамение. О мачехе слышали только страшилки, и потому готовы на всё, чтобы её не пустить на порог. Они устраивают голодовку. На кухне запах спрятанных яблок, но никто не трогает еду. Веник растерян и зол одновременно. Все ходы — мимо.

Девочки развивают свой хитрый план. Втайне собираются в детской, шепчутся, придумывают ловушки для Татьяны. От банальных колкостей до настоящих пакостей — идеи растут, как грибы после дождя. Но одна из задумок рушит всё. Она выходит из-под контроля, смешивает страхи и обиды, а в доме на несколько дней нет ни смеха, ни уюта.

Папа пытается разобраться, что пошло не так. Татьяна вдруг оказывается не врагом, а жертвой чужого отчаяния. Девочки начинают видеть и в ней прежде невидимую уязвимость. Семья за столом теперь скорее напоминает команду на границе разрыва. Прощение — тяжёлое, почти героическое дело, и путь к нему оказывается длиннее, чем способны выдержать нервы.