Ведь мы семья

Смерть настигла Лилю врасплох. Остаться вдруг вдвоём с безнадёжной тоской внутри, стать взрослой в одно мгновение — вот её новое утро. За спиной ни опоры, ни законного права на семью, а на руках — младшие: Маша с вечной задирой в глазах, и Сёма, тишайший гений, который молчит, когда больше всего хочется кричать.
Государство равнодушно фиксирует их сиротство в бумагах. Лиля понимает: если потянуть хоть день, детей заберут в интернат. Бежать некуда — съёмные углы, подработки, ни адреса, ни гарантий. Остаётся одно: просить помощи у Андрея, чужого по крови, но носившего когда-то то же отчество, что и они.
К Андрею Лиля идёт, как на холодную воду. Своей семьи у него больше нет — виновата, как он считает, именно Лилина мать. Теперь он оброс жесткой бронёй недоверия, каждый шаг проверяет на прочность. Да и дети ему явно в тягость, хоть он и не готов сдавать их в приют — совесть замыкает круг.
Лиля предлагает себя в няньки. Только так Сёма и Маша не потеряются окончательно. Андрей соглашается, но держится отстранённо — ждёт подвоха, не подпускает никого ближе, чем надо. То ли устал, то ли забыл, что в жизни бывают дни, когда хочется быть нужным — не из долга, а просто так.
И в этой новой, нелепой семье всё меняется медленно, как после долгой зимы приходит первая оттепель. Иногда Андрей ловит себя на мысли: дом стал теплей, даже тишина теперь греет. Вечера, наполненные чужим смехом, перестают раздражать. Поначалу он уверен: рядом временно неприятности, но вдруг замечает — что было пустотой, теперь наполнено голосами, заботой, заметными только ему мелочами. Андрей не сразу это признаёт. Но Лиля, увлекшись всё тем же домашним хлопотным морем, тихо возвращает ему то, чего он боялся больше всего — простое, настоящее «мы».