Сибиряк

Андрей Молотов — человек с особым ритмом, будто время в нем текло иначе. За глаза его прозвали сибиряком. Тридцать пять лет, неторопливый взгляд, сильные ладони. Все делает с задумчивой основательностью: шаг тяжелый, слова точные, решения зрелые. Года три-четыре назад он собрал в багажник всё, что считал нужным в новой жизни — пару ящиков, любимые ружья и фото жены на панель — и уехал из промозглого Усть-Илимска в Петербург. Там всё началось с нуля.
В северной столице он нашёл союзника — Шувалова, такого же, на первый взгляд, спокойного, но с яркой искоркой в глазах. Вместе затеяли строить дома. Первый дом — руками, вдвоём и с утра до ночи, такой, что стены мазолеями отдавались. Потом их стало больше. Дом за домом, число росло: два, четыре — уже не перечесть. Теперь они вдвоём руководят приличной компанией, в штате несколько крепких бригад, клиенты звонят без передышки. Их уже зовут участвовать в серьезных городских тендерах, а не только дачи возводить.
Самое близкое, что держится внутри Молотова с тех самых сибирских лет, — это охота. В ней что-то первобытное, неистребимое. К страсти этой приобщил и Шувалова — теперь выбираться по грибы или в чащу для них целый ритуал. На сей раз охота затянула их далеко от города. Лес вокруг неприветлив, путь к зверю не близкий — за тысячу километров от всего привычного.
Охота должна была стать не просто опасной — она сулила нечто большее. Шувалов, задумав свой план, был уверен: домой, в Петербург, вернётся уже один. Только он упустил главное — Андрей Молотов не просто «сибиряк» по прозвищу. Он сибиряк до мозолей, до самых корней. А такие просто так не сдаются.