Сломанная стрела

Когда-то Максим Нестеров командовал бойцами, которых бросают туда, где тонко. Хладнокровный, точный, незаметный для хаоса. Потом взрыв. Он не успел. В ту минуту мир потерял его дочь, а он — самого себя. Жена не выдержала и ушла. Оставила тишину, в которой слышно только одно слово: «виноват».

Годы тянулись, не лечили. Егор, товарищ по службе, забрал Максима почти силой: поехали к морю, к скалам, к ветру. «Смена картинки — уже лекарство», — сказал он. Лекарство не подействовало сразу. Но в горах у Максима вдруг появился ориентир — Надежда. Не имя, а состояние. Умная, сдержанная, из тех, кто держит взгляд. Между ними — простые разговоры, короткие улыбки. Казалось, жизнь делает вдох.

Тропа уводит их в сторону. Туман, треск веток, пустые избы. Заброшенная деревня оказывается не пустой: в овраге шумят насосы, в лотках — грязное золото. Люди здесь не любят свидетелей. Слов мало. Стволы — наготове.

Максим понимает все без слов. Он возвращается в прошлую профессию, как в привычный автоматизм. Считает расстояния. Улавливает ритм охраны. Прикрывает Надежду короткой командой: «Ни шага». Его тело помнит то, что разум хотел забыть. И вместе с этим приходит ясность: эти «старатели» — лишь фасад. За ними стоят те, кто обменивает жизни на проценты.

Выбор прост и невозможен. Отступить — вычеркнуть себя окончательно. Встать — рискнуть всеми, кто рядом. Максим идет вперед. Не геройствует, действует. Ради группы, ради женщины, ради права на утро без кошмара. Он не ищет искупления, но схватка сама превращается в шанс. Если он выведет людей и вытащит Надежду из этой ловушки, у него, возможно, появится то, чего не было со дня взрыва: тихая возможность дышать.